Иосиф Делинский, именитый гражданин, бывший семь раз степен-ным посадником — и всякий раз с новыми услугами отечеству, с новою честию для своего имени, — всходит на железные ступени, открывает седую, почтенную свою голову, смиренно кланяется народу и говорит ему, что князь московский прислал в
Великий Новгород своего боярина, который желает всенародно объявить его требования…
Неточные совпадения
Взгляните на сего старца, родителя Михайлова: согбенный летами и болезнями, бесчадный при конце жизни, он благодарит небо, ибо
Новгород погребает
великого сына его.
«Ты не имеешь родителей, — говорил он, — отечество признает тебя
великим сыном своим, и главный защитник прав новогородских да живет там, где князь добродетельный утвердил их своею печатию и где
Новгород желает ныне угостить новобрачных!..» — «Нет, — ответствовала Марфа, — еще меч Иоаннов не преломился о щит Мирослава или не обагрился его кровию за
Новгород!..
(Прим. автора)] гордится нашим союзом; чужеземные гости ищут дружбы нашей, удивляются славе
великого града, красоте его зданий, общему избытку граждан и, возвратясь в страну свою, говорят: «Мы видели
Новгород, и ничего подобного ему не видали!» Так, конечно...
Да будет
велик Иоанн, но да будет
велик и
Новгород!
(Прим. автора)] опустела: уже иностранные гости не раскладывают там драгоценных своих товаров для прельщения глаз; огромные хранилища, наполненные богатствами земли русской, затворены; не видно никого на месте княжеском, где юноши любили славиться искусством и силою в разных играх богатырских — и
Новгород, шумный и воинственный за несколько дней пред тем, кажется
великою обителию мирного благочестия.
Издревле та сторона была крыта лесами дремучими, сидели в них мордва, черемиса, булгары, буртасы и другие язы́ки чужеродные; лет за пятьсот и поболе того русские люди стали селиться в той стороне. Константин Васильевич,
великий князь Суздальский, в половине XIV века перенес свой стол из Суздаля в Нижний
Новгород, назвал из чужих княжений русских людей и расселил их по Волге, по Оке и по Кудьме. Так летопись говорит, а народные преданья вот что сказывают...
За эти три года до приезда Назария в Москву,
великий князь посетил
Новгород, был встречен с почестями и в особенности среди новгородских сановников отличил Назария.
— Батюшка ты наш! — послышались возгласы толпы. — Не стало тебя, судии, голоса, вождя души нашей! Хоть бы дали проститься, наглядеться на тебя напоследок, послушать хоть еще разочек голоса твоего громкого, заливчатого, что мирил, судил нас, вливал мужество в сердца и славил
Новгород великим, сильным, могучим во все концы земли русской и иноземной. Еще хоть бы разочек затрепетало сердце, слушая тебя, и замерло, онемело, как и ты теперь.
В то же время пришло в
Новгород известие о казни именитых посадников и в числе их Дмитрия Борецкого. До тех пор никто из
великих князей не решался покуситься на жизнь первостепенных бояр новгородских.
Дорогою рассказал он Антону, кто такая была Марфа Новгородская и почему с нею умер на Руси дух общины, из Германии занесенный в
Новгород и Псков духом торговли; но не сказал, о чем были последние слова
великого князя.
Великий, богатый
Новгород развернулся перед их глазами безграничной панорамой, кипел своим многолюдством, и звуки разных голосов достигали уже их ушей, сливаясь с разносимым ветром благовестом к вечерням.
За три года до приезда Назария в Москву
великий князь посетил
Новгород, был встречен с почестями и в особенности среди новгородских сановников отличил Назария.
Тимофей Хлоп и Петр Волынский посланы были им в
Новгород, где последний, под наблюдением первого, должен был положить тайком за ризу иконы в Софийском соборе подложную изменную грамоту
великого Новгорода на имя польского короля о защите, покровительстве и взятии под свою власть.
— Ну, что ваш
Новгород? — спросил
великий князь других, — думает ли он обороняться?
— Ишь, требует веча! Самого двора Ярославлева. Мы и так терпели его самовластие, а то отдать ему эти святилища прав наших. Это значит торжественно отречься от них!
Новгород судится своим судом. Наш Ярослав
Великий завещал хранить его!.. Месть Божья над нами, если мы этого не исполним! Московские тиуны будут кичиться на наших местах и решать дела и властвовать над нами! Вот мы предвидели это; все слуги — рабы московского князя — недруги нам. Кто за него, мы на того!
— Исполнил, государь
великий, в руки отдал твою грамотку подлому изменнику… С докладом о том и спешил к тебе в
Новгород, да вот стряслась надо мной беда неминучая…
— Ишь, требует веча! Самого двора Ярославлева. Мы и так терпели его самовластие, а то отдать ему эти святилища прав наших. Это значит торжественно отречься от них!
Новгород судится своим судом. Наш Ярославль
Великий заповедывал хранить его!.. Месть Божия над нами, если мы этого не исполним! Московские триуны будут кичиться на наших местах и порешат дела и властвовать над нами! Мы провидели это; все слуги — рабы московского князя — недруги нам. Кто за него, мы на того!
— Батюшка ты наш! — послышались возгласы толпы: — Не стало, тебя, судии, голоса, вождя, души нашей! Хоть бы дали проститься, наглядеться на тебя напоследок, послушать хоть еще разочек голоса твоего громкого, заливистого, что мирил и судил нас, вливал мужество в сердца и славил
Новгород великий, сильный и могучий во все концы земли русской и иноземной. Еще бы раз затрепетало сердце, слушая тебя, и замерло бы, онемело, как и ты теперь.